«Ты обидел, но не оскорбил меня, сэр; и все-таки я прошу тебя: остерегись. Не Старбека — ты бы стал только смеяться; но пусть Ахав остережется Ахава; остерегись самого себя, старик».
Я — врач, и часто мне трудно выразить радость — неописуемую радость, — которую я испытываю во время терапевтического процесса, а так же то, почему я так увлечена целительной силой терапии.
«Ты обидел, но не оскорбил меня, сэр; и все-таки я прошу тебя: остерегись. Не Старбека — ты бы стал только смеяться; но пусть Ахав остережется Ахава; остерегись самого себя, старик».
Я — врач, и часто мне трудно выразить радость — неописуемую радость, — которую я испытываю во время терапевтического процесса, а так же то, почему я так увлечена целительной силой терапии.